В Краснодаре отец спас своему сыну жизнь, отдав часть печени

Уникальную операцию по трансплантации части печени отца — Виталия Плохого — сыну Арсению сделали врачи Краевой клинической больницы №2.

Отец и сын лежат в одной палате. Отец носит усы, сын — повязку и почти выше на голову. Ему ни в коем случае сейчас нельзя простужаться. Они оба сидят на кровати и смотрят на меня. Глупо спрашивать, долго ли отец, Виталий Плохой, раздумывал над тем, чтобы отдать, когда ему предложили врачи, часть своей печени смертельно больному сыну, Арсению Плохому.

Но я все-таки задал его, предварительно извинившись.

- Да ничего я не думал, - замялся Виталий. - Решение было безоговорочным. О чем тут можно думать?

Я спросил, как чувствуют себя отец и сын. Они ответили, что уже идут на поправку. Встают, ходят, потому что лежать надоело.

- Бока болят, - шутит Виталий с серьезным видом и добавляет. - Все отлично, только вот катетеры мешают и швы немного болят.

История такая. 18 летний Арсений учится и живет в Сочи. Несколько месяцев назад он заметил, что начали опухать стопы. Обратились к врачам. Положили парня в больницу, обследовали. Поставили не совсем точный диагноз и лечили не совсем ту болезнь.

- Перед выпиской мне решили сделать фиброскан. Я не знаю, что это такое, - вдруг отвечает на мой вопросительный взгляд Арсений., и продолжает. - Оказалось, что у меня цирроз печени и подозрение на болезнь Вильсона-Коновалова. Для подтверждения диагноза меня отправили в Краснодар. Тут снова сдал анализы. Оказалось, что я болен, а единственный выход — пересадка печени. Я даже сначала ничего не понял. Нет, понял, конечно, что болезнь смертельная.

В разговор вмешался заведующий пятым хирургическим отделением Краевой клинической больницы №2, где оперировали отца с сыном, Павел Марков.

- Болезнь Вильсона-Коновалова — редкая врожденная аномалия. Нарушается метаболизм меди, что приводит к тяжелейшим нарушениям нервной системы и внутренних органов. Вылечить ее нельзя. Нужна только пересадка.

Арсений слушал доктора и рассеяно смотрел в окно, где срывался снег. Виталий всем телом оперся на правую ногу и невидящим взглядом смотрел в пол. Возможно, они еще до сих пор не осознали, что над ними нависло, и теперь свалилось и осталось позади.

- Мы три недели обследовали пациента и донора, потому что «живая» близкородственная трансплантация печени проводилась у нас впервые, - продолжил Марков. - Две бригады 8 часов делали операцию. Главное — это здоровье именно донора. После вмешательства он должен полностью восстановиться. Его здоровью ничего не должно угрожать.

Родственники могут отдать парный орган или часть органа, который может потом вырасти, как печень. Но таких операций проводится мало, потому что хотеть-то хотят, но не могут по состоянию здоровья.

- После трехнедельного обследования к нам пришел врач и сказал: «Все, завтра операция, готовьтесь». - продолжил Арсений. - А как готовиться? Легли спасть. Утром проснулись, умылись. Сначала увезли отца, через час меня. Даже страха не было. Все было спросонья. Меня положили на каталку, перевезли в реанимацию, от наркоза я снова уснул. Очнулся через сутки. Чувствую, шрам, значит, думаю, операция состоялась. Спросил у сестры про отеца, она ответила, что в порядке. Спросил про себя. Она меня успокоила, сказала, что операция прошла хорошо, все в порядке.

Через два с половиной месяца печень Виталия полностью восстановится. У Арсения она будет расти чуть дольше. Пока что им нужно еще побыть в больнице под наблюдением врачей и поберечься.

Доктор попросил их не переутомлять расспросами, поэтому напоследок прошу их улыбнуться и посмотреть друг на друга, пока буду фотографировать. Чтобы не было неловкой паузы, спросил, что они теперь чувствуют друг к другу. Сблизило ли это их как-то. Они же — отец с сыном, роднее некуда. Виталий замялся, как и в самом начале разговора, Арсений сбивчиво с множественными «нууу» ответил:

- Это же мой отец, я его люблю, он спас мне жизнь, подарил ее второй раз.