«Странно запрещать то, что живет дольше, чем мы», - краснодарский специалист по безопасности в соцсетях Гукасян прокомментировал закон о мате

Уже неделю Россия живет без мата. Вернее, должна была жить, согласно закону, который вступил в силу 1 февраля. Речь идет о нецензурной брани в интернет-пространстве, говорится о ней в поправке, внесенной в закон о регулировании соцсетей. Согласно документу, администраторы должны сами блокировать посты с незаконным контентом, прослеживать комментарии и тщательно их «чистить». Сюда входит порнография с несовершеннолетними, данные об изготовлении и использовании наркотиков, способы совершения самоубийства и призывы к нему, а также реклама дистанционной продажи алкоголя и интернет-казино. А нецензурная брань идет отдельным пунктом.

Однако, как показала реальность, этот закон вызвал всплеск мата в интернете. Ведущий специалист по безопасности в Instagram Игорь Гукасян считает, что поправки начали работать вовсе не так, как рассчитывали власти. По его мнению, они вызвали эффект Стрейзанд. Он означает резкий всплеск интереса общества к какой-либо информации после того, как ее изъяли из публичного доступа. Эффект получил имя голливудской актрисы Барбары Стрейзанд после того, как она в 2003 году начала судиться с фотографом, который запечатлел ее дом в Калифорнии и выложил снимок на своем сайте. Стрейзанд потребовала удалить фотографию и хотела взыскать с Кеннета 50 миллионов долларов, однако все обернулось против нее. Фотограф заявил, что снял ее дом вместе с другими зданиями на побережье, чтобы показать эрозию почвы. В итоге суд актриса проиграла, ее заставили выплатить фотографу средства, потраченные им на адвокатов. Феномен заключался в том, что до судебных тяжб этот снимок дома скачали всего лишь шесть раз, а вот после подачи иска – 420 тысяч раз. Возможно, что на особняк никто не обратил бы такого пристального внимания, если бы Стрейзанд не обратилась в суд.

Похожая ситуация складывается и с запретом мата, считает Игорь Гукасян. Как только мат запретили, количество нецензурной брани увеличилось в разы.

- Мне непонятно, о чем думали в абсолютном выражении, принимая такой закон, предусматривая наказания за это нарушение. Никто не собирался и не собирается от мата отказываться полностью, это очевидно. Потому что мат – настолько многогранный и глубокий инструмент для выражения своих эмоций в любом языке, не только в русском, что он не просто так существует. Он работает, он понятен и поэтому используется, - считает Гукасян.

Он отмечает, что некоторые из его клиентов учли этот закон и стали периодически кодировать нецензурные слова, но отказываться от них полностью никто не собирается.

- В целом я считаю, что это не самая эффективная и нужная мера, потому что мат использовался до нас, используется нами и будет использоваться после нас. Поэтому я не понимаю, странно брать и запрещать то, что живет дольше, чем мы, - утверждает Игорь Гукасян.

Похоже, сами законодатели пока не разобрались, каким образом будут наказывать «провинившихся» матерщинников. Поскольку в документе указан только запрет, а штрафы и наказания – нет. Первый замглавы комитета Госдумы по информационной политике, технологиям и связи, и один из авторов инициативы Сергей Боярский заявил, что не стоит буквально воспринимать ее как полный запрет на использование мата. Какими будут санкции за нарушение этого запрета, пока не ясно ни пользователям соцсетей, ни администраторам сайта. Но следить «за базаром» теперь однозначно придется.

Марина Утукина