Аслан Нехай: Бронзоветь не собираюсь

Будучи студентом Тбилисской консерватории, он мечтал о том, чтобы адыгская инструментальная музыка стала такой же узнаваемой, как грузинское многоголосье.

Кто бы тогда сказал ему, что через несколько лет он сам станет классиком современной адыгской музыки, автором единственного в своём роде исполнительского стиля и руководителем вокального коллектива, известного далеко за пределами России. 

- Аслан Касимович, вы композитор, музыка которого известна и любима далеко за пределами Адыгеи. Не возникало желания сменить провинцию на Москву? Или вы не амбициозны?

- Каждый творческий человек просто обязан быть амбициозным. Но зачем мне Москва? Поверьте, город больших возможностей не питает талант. Для того, чтобы твои произведения были любимы, вовсе не обязательно находиться в первопрестольной. Пример тому: творчество Виктора Астафьева и Михаила Шолохова, которые жили в провинции, но были и остаются великими русскими писателями.

Если же говорить обо мне, Адыгея - моя родина, с которой связано практически всё самое важное в моей жизни. Корни моей музыки - это богатый адыгский фольклор. Я точно знаю, что в Москве стал бы классическим композитором, сочиняющим только академическую музыку. Но жизнь в Адыгее, изучение её вокального и инструментального наследия помогли мне найти свой собственный музыкальный стиль. Мелодии и танцы, которые исполняет «Исламей», узнают с первых же аккордов, первых движений. Неважно, где мы выступаем: будь то вокальный фестиваль на острове Родос в Греции, концерт в Королевском культурном центре Иордании, праздник цветущего миндаля в Италии или фестиваль музыки, искусства и фольклора в Польше. А Адыгею уже невозможно представить без песен и танцев «Исламея». 

Сегодня «Исламей» - бренд, который в представлении не нуждается. Разве это не самая высшая награда, о которой мечтает каждый композитор и музыкант? 

- А когда мальчик из маленького аула понял, что его призвание - музыка?

- Я с детства знал: творчество - это моё. Вы знаете, без песен не проходило ни дня. Я слышал музыку даже в гудении натянутых проводов. Но в начальных классах, будучи лучшим учеником, начал не с мелодий, а со стихов. Помню, классе в третьем, писали мы изложение о приходе весны. Гляжу: моим одноклассникам даже часа маловато, а я за двадцать минут стихи написал на адыгейском языке. Конечно, сейчас звучат они наивно, но именно тогда закрепился за мной прочный образ будущего художника. Где, в какой области - ещё не известно. И все же художника. 

Со временем меня очаровали мелодии уличного оркестра. Честное слово, готов был часами с упоением слушать их разнообразный репертуар. Уже тогда мог с закрытыми глазами по первым аккордам распознать любые наигрыши. 

А в пятом классе получил я от брата дорогой по тем временам подарок - гитару, и с этого момента считаю себя музыкантом. Так что мечтал я вовсе не о композиторской карьере, а о стезе музыканта. За время работы в самодеятельных коллективах, кружках, музицируя на танцах, в ресторанах, освоил пианино, трубу, гитару. В армейском ансамбле песни и пляски начал писать первые свои песни. Представьте себе, успех принесла мне первая же песня - «Марш чекистов». 

После армии учился в музучилище, увлекался джазом. Мне повезло: довелось работать с лучшими музыкантами Адыгеи: В. Шаповаловым, В. Маньшиным, Э. Маркарьяном. Потом - Краснодарский институт культуры, вроде бы сложившаяся карьера. И всё же в 1978 году я понял: необходимо нечто большее, и продолжил обучение в Тбилисской государственной консерватории. Именно оттуда начинается серьёзное вхождение в профессию.

- Вы выбрали творчество, связанное с фольклором. Почему?

- Конечно, как всякий деревенский мальчишка, в детстве слушал адыгскую гармошку, любил посиделки с музыкой. И все же до 1967 года считал себя ярым поклонником массовой культуры: в те годы кто бы посоревновался со мной в прелестях эстрадной музыки или красоте мелодий «битлов», о которых я знал не меньше любого знатока?! А когда вернулся на родину, в Майкоп, увлекся адыгским фольклором, часто использовал народные темы в своих произведениях; помогла работа с Адыгейским самодеятельным народным хором при музучилище. Но ещё в Тбилисской консерватории я вывел для себя самый главный принцип: человек обязан найти свой стиль, почерк, своё лицо. И все это должно быть неразрывно связано с языком и историей своего народа. Почему? Потому что любые классические шедевры опираются, в общем-то, на национальные корни. Это и Равель, и Глинка, и любимый мною Бетховен, и Моцарт. Однако я не стал подражать или использовать в своих произведениях европейскую гармонию. Я взял за основу классическую форму, а вот интонацию, содержание искал свои. Начинал с романсов, сонат, вокальных циклов. 

- Как-то не вяжется понятие «романса» с адыгской народной культурой. Не находите?

- Ничего подобного. Романс - это всего лишь форма. А вот содержание, ладовые особенности, аккорды, интонирование, музыкальные инструменты, наконец, - должны быть свои, родные. Хотя, по моему глубокому убеждению, без знания европейской культуры написать кантату или сонату просто невозможно. А уж без знаний браться за такой хрупкий предмет, как народная музыка, тем более невозможно.

- Как появился на культурном небосклоне Адыгеи «Исламей»?

- А вы знаете, совершенно случайно. Просто в республике до «Исламея» не было профессионального национального вокального коллектива. Мне, как председателю Союза композиторов Адыгеи, предложили его создать. Поначалу я сомневался, но в итоге согласился. С «Исламеем» оставаться я первоначально не собирался, но так от него по сей день и не ушёл. Начал, как творческий человек, придумывать новые жанры, новые темы для репертуара. Получился не ансамбль народной песни, а ансамбль, исполняющий музыку, основанную на народной песне. 

Определить стиль «Исламея» сегодня затрудняюсь даже я. Он не похож ни на один коллектив Абхазии, Северной Осетии, Кабарды, ни на один коллектив мира! «Исламей» - уникальная находка. По технике - это мировые формы (классические, джазовые, народные), но для тех же рапсодий и концертов наряду с флейтой и европейской скрипкой задействованы национальные инструменты: адыгский шичепшин и гармошка, камыль. Да плюс к тому необыкновенное многоголосье, не свойственное адыгской песне. 

- И всё же вы не позволяете называть «Исламей» фольклорным коллективом?

- А что такое, по-вашему, фольклор в чистом виде? Это бабушки, которые на завалинке поют народные песни, что слышали с детства. Это отличный самодеятельный гармонист или народный певец. Поёт так, как Бог ему дал. Но ни один профессионал фольклор не поёт и не играет. Возьмите любой коллектив: хор им. Пятницкого, Кубанский казачий хор, ансамбль танцев народов мира Игоря Моисеева - это не фольклорные коллективы, это народная музыка, песня и танец в серьёзной профессиональной обработке, это огромная сценическая работа. Знаменитая «Эй, ухнем!» с уникальным, хорошо поставленным голосом Фёдора Шаляпина, его неподражаемым тембром, со своеобразными актерскими интонациями из просто народной превратилась в произведение искусства.

Моя задача и задача «Исламея» - используя фольклорные мелодии, не нарушая традиции, философию, глубину адыгской народной песни, творить новое. 

- Аслан Касимович, «Исламею» в этом году исполняется 25 лет. Для человека это расцвет, а для коллектива?

- Напряжённая работа. Нам почивать на лаврах некогда. Музыканты, даже такого прославленного ансамбля как «Исламей» не могут расслабляться - надо себя постоянно держать в тонусе. Поэтому у нас в труппе только одна «форма правления» - жёсткая дисциплина. Не прощаю интриг и «звездной» болезни - они, как зараза, разъедают любой коллектив. В юбилейный год мы работаем - объезжаем муниципалитеты республики, чтобы ещё раз жители всей Адыгеи услышали современную адыгскую музыку, которую мы пропагандируем на всех параллелях и меридианах земного шара. 

Кстати, «Исламей» - ровесник республики. В этом году Адыгея также отмечает свой 25-летний юбилей, так что наши концерты вдвойне праздничные. 

- Республика готовится широко отметить юбилей коллектива. Чего ждёте от него: наград или гастролей?

- Все возможные награды у артистов и у меня уже есть. По большому счёту, не в наградах дело. Я горд тем, что за всё это время «Исламей» ни разу не дал фальшивой ноты, выходя на сцену, работал чисто и красиво. Вообще хочется, чтобы нашего слушателя прекращали пичкать некачественной попсой - человеку нужна не только развлекательная, лёгкая музыка, но и та, которая заставляет задуматься. Фёдор Достоевский писал: «Красота спасёт мир», но дело в том, что не все сегодня понимают, что можно назвать поистине прекрасным, и это точно не современная попса. Странная вещь получается: если у человека нет диплома медика, то его не подпустят к операционному столу. Если нет диплома архитектора - мост или здание строить не дадут. Почему же без диплома музыканта люди позволяют себе выходить на сцену? Не могу понять человека, который не умеет читать ноты с листа, но при этом его рекламируют как звезду эстрады. Звёзды – они только на небе!

Поэтому я хочу, чтобы в юбилейный год музыку профессионалов «Исламея» услышало как можно больше людей. Мы дадим концерты не только в Адыгее, но и в Черкесске, Нальчике, Краснодаре, Москве.

- Сегодня в репертуаре ансамбля больше сотни ваших произведений, которые собирают залы по всему миру. Однако, будучи обладателем стольких наград, вы не останавливаетесь и продолжаете сочинять музыку. 

- Уйти на покой всегда успею. Но, пока живу, бронзоветь не собираюсь! Считаю лучшим каждое только что написанное мною произведение. Недавно завершил «Ночные раздумья», на которые вдохновила меня музыка Дмитрия Шостаковича. Это произведение о надеждах и утратах, о жизни и смерти. Именно «Ночные раздумья» должны стать душой двухчасового концерта, который «Исламей» даст 26 сентября в Большом Светлановском зале Московского международного Дома музыки. Этот концерт станет кульминацией празднования 25-летия ансамбля.

Кстати, «Исламей» - единственный коллектив на Северном Кавказе, который принимал участие в двух олимпиадах: на летних играх в Лондоне мы дали серию концертов и собирали в Кенсингтонских садах толпы слушателей, а на паралимпиаде в Сочи вместе с хором им. Пятницкого записали для открытия гимн России и народную песню «Россия, матушка моя», которая с тех пор прочно вошла в репертуар ансамбля.

- Творческие люди часто критикуют власть. Вы в оппозицию к властям никогда не становились. Всем довольны?

- Знаете, критиковать всегда легко. Но лично мне претит, если моё имя будет ассоциироваться у людей не с музыкой, не с песней, а со скандалом. Разве это удел по-настоящему творческого человека? Согласен с молодыми: сегодня время больших возможностей. Мы просто забыли не так давно пережитое время очередей, талонов, пустых прилавков и полной безнадёги. Жизнь-то улучшилась…

Сегодня наше государство переживает не самые простые времена. Однако то, что, несмотря на трудности, большинство россиян гордится своей страной, готовы сплотиться и работать на её благо, говорит о том, что усилия человека, который стоит во главе нашего государства, не напрасны.

Я привык думать сам, без «подсказок», сужу людей по их делам. Если говорить об Адыгее, то в области культуры многое делается. Даже сейчас, в период оптимизации нашей отрасли, руководство республики приложило максимум усилий, чтобы сохранить все профессиональные творческие коллективы. И сохранило! Ни один творческий коллектив Адыгеи не был сокращён! Наоборот, идёт реконструкция Пушкинского дома, где работают Русский драматический и Национальный театры Адыгеи. Академический ансамбль танца «Нальмэс» вернулся из многодневных гастролей по Китаю. Улучшаются жилищные условия артистов, огромную помощь правительство оказывает в организации выступлений на лучших концертных площадках страны и за пределами России. И, наконец, приятная для меня цифра - на мероприятия, посвящённые 25-летию «Исламея» из республиканского бюджета выделено 4,5 млн. рублей. 

Я не из тех, кто ходит с протянутой рукой, ищет выгодные знакомства, готов писать хвалебные оды властям за грядущие блага. Я творческий, свободный человек. Конечно, у «Исламея» проблем достаточно, и решать их мне. Но для меня дорогого стоит тот факт, что можно в любое время обратиться к главе Адыгеи Аслану Тхакушинову и премьер-министру республики Мурату Кумпилову, и они выслушают меня и помогут в решении тех или иных проблем, связанных с деятельностью ансамбля. 

- Вы говорите о том, что красота спасёт мир, что культура меняет человека. А как же те, кто взорвал Триумфальную арку в Пальмире?

- Взорвали те, кто ни во что не ставит ни человеческую жизнь, ни культурное наследие. Что для них памятники архитектуры? Просто руины! Триумфальную арку в Пальмире взрывали те, для кого вседозволенность и жестокость стоят на первом месте. Будь это Эрмитаж или Лувр, пирамиды Долины царей или парк Гуэль, они бы сделали то же самое, не задумываясь. Этим людям не объяснили разницу между добром и злом, не привили чувства гордости за свою родину. О таких людях хорошо сказал Чингиз Айтматов в легенде о манкуртах - бездушных созданиях, лишённых памяти. Не думал я, что страшная легенда станет реальностью. Но поверьте умудрённому жизнью человеку, мудрое и милостивое время сотрёт из памяти народной тех, кто разрушил Триумфальную арку. Однако в сознании людей останется прекрасное воспоминание о том, как сразу после освобождения Пальмиры на развалинах античного города знаменитый Мариинский симфонический оркестр с лучшими российскими музыкантами под руководством Валерия Гергиева играл то, что разрушить невозможно - шедевры классической музыки. 

- Почему вы так уверены в этом?

- Потому что люди стараются забыть то, что противно их природе. Нельзя уничтожать памятники архитектуры, нельзя читать чужие письма, нельзя неуважительно относиться к женщинам, нельзя не защищать стариков и детей. Мужчина - защитник, кормилец и глава семьи, женщина - хранительница очага. Об этом говорят все эпические сказания народов мира. Пора понять, что общество живёт не только писаными законами, но и по нравственным постулатам, кодексу чести, который определяет отношение к женщинам, старикам, детям, семье и родине.
Новости на Блoкнoт-Краснодар