«Для стихов нужна живая кровь», - поэтесса из Краснодара Кот Басё

В рубрике «Лица города» известная российская поэтесса Кот Басё, которая пишет стихи, но не знает их наизусть. А если бы она решила баллотироваться в президенты, то непременно представила бы свою предвыборную кампанию в стихотворной форме.

«Блокнот Краснодара» поговорил с журналистом, сценаристом, предпринимателем и поэтессой Светланой Лаврентьевой (Кот Басё) о поэзии, современности и творческой болезни.                                                

- Расскажите о Вашем творческом имени Кот Басё. Что оно означает?

- Кот Басё – это герой сказки Сергея Козлова про ёжика и медвежонка. Я думаю, все знают этот замечательный цикл сказок. В одной из них в лес к ёжику и медвежонку приходит кот. Он говорит стихами. Он появляется совершенно неизвестно откуда в этом лесу. Когда они все садятся пить чай, кота спрашивают: «Отчего тебя странно так зовут?». Кот ответил: «Я не знаю, но это великое имя». Этот псевдоним появился у меня очень давно. Еще во времена моего начального студенчества. У меня как раз был диплом по сказкам Козлова. Этот герой как-то прицепился и остался. И потом, когда нужно было публиковаться в интернете, я к этому относилась очень несерьезно. Это все было в виде хобби, развлечения и я решила, что почему бы и не такой псевдоним.

- Вы себя считаете известной поэтессой?

- Я не считаю себя поэтессой в классическом понимании. Мне непонятно, что такое специальность «поэт», профессия «поэт». Мне всегда хочется спросить на что люди живут. Если это, конечно, не продюсерский проект, который хорошо и грамотно сделан. Тогда это уже скорее актерская история, чем поэтическая. Когда люди говорят, что они нигде не работают, что у них нет специальности, но они поэты, мне это всегда странно. У меня это вызывает такое смешанное чувство восхищения, недоумения и ужаса священного. Да, поэт в России больше, чем поэт. Но, к сожалению, это не профессия, не источник дохода. А что касается известности, должно пройти лет сто хотя бы, чтобы мы судили, кто известный российский поэт, а кто нет.

- А кубанской поэтессой Вас можно назвать?

- Я не отношу себя к кубанской поэзии по одной постой причине: я приехала на Кубань, когда мне было 13 лет. С точки зрения такого психотипа я была уже сформировавшимся человеком. А потом, я как приехала, так и уехала. Вся моя юность была связана с постоянными разъездами, конкурсами, переездами. Я не росла в этой социокультурной среде. Я очень уважаю то, что здесь происходит, я уважаю традиции, народности. Но это немножко не моя история. Вряд ли я являюсь носителем и продолжателем этих ценностей и каких-то культурных моментов. Поэтому я не могу себя приписать к кубанским поэтам. Краснодар – это город, в котором прошли, не побоюсь сказать, мои лучшие годы. Но для меня это город–порт. Откуда я приходила и уходила, ни больше, ни меньше.

- Благодаря чему рождаются сюжеты Ваших стихотворений?

- В моем случае любой текст приходит через людей. Нужна живая кровь. Как вампиры работают, так и мы пишем. Откуда приходит конкретно сюжет, какая-то деталь или метафора – из любого сора. Ты можешь увидеть какой-то предмет одежды, мимику, пространство, солнечные лучи, которые падают как-то интересно. Все. У тебя включилось образное мышление. Собирается пазл с одной мельчайшей детали. Опять же, если в это время тебе есть, что сказать.

- Переживания влияют на творчество?

- Я думаю, я никого не удивлю тем, что поэт вообще должен страдать. В принципе, любой художник должен страдать. Я слабо верю в искусство от избытка счастья, но очень верю в искусство от избытка боли. Другой вопрос, что, наверное, ни каждый хотел бы этим заниматься. Я до сих пор для себя не решила: равна ли цена тому, что ты получаешь. Это дорого стоит. Это действительно больно и неприятно. И душевно, и физически. Но тексты, наверное, как и фильмы, и песни, и картины, говоря языком интернета, получаются более «годные» в том случае, когда тебе плохо.

- Ваши родные становились героями Ваших стихотворений?

- Людям, которые составляют твой близкий круг, хуже всего. Ты считаешь их настолько частью себя, что они в какой-то мере перестают тебе быть интересны, как материал для текстов. Ты же не будешь писать про свою руку или ногу. Поэтому больше, конечно, достается людям извне. Людям, с которыми отношения либо начинаются, либо ты пересекся с ними в какой-то очень интересной ситуации. Конфликтной или наоборот очень приятной. Родителям, детям и самым близким достается по минимуму. И слава богу на самом деле.

- Вы считаете, что творчество – это болезнь?

- Сто процентов творчество – это физиологически другой процесс работы мозга. Это другая биохимия мозга, другие реакции на мир, другие измерения по приборам, когда это какие-то исследования. В какой-то мере, это болезнь. Как больному нужны лекарства, так и творческому человеку все время нужны впечатления, энергия, острые всплески. Ты не можешь ровно. Ты живешь по синусоиде. Тебя должно носить, как на американских горках. Ты реагируешь гораздо более эмоционально на все. Ты никогда не можешь предсказать свою реакцию. В каких-то вещах, где люди просто пройдут мимо, тебе может стать внезапно трогательно или жалко. Ты почувствуешь настолько остро красоту этого мира, глядя на какой-нибудь уезжающий ржавый трамвай, на который ты опоздал, что ты будешь стоять и строчить на остановке. В другой ситуации, когда для большинства людей это является чем-то запоминающимся, ты будешь стоять и чувствовать «ничего». В общем, работать и жить с этим очень неудобно. Поэтому, если вы еще не решили заниматься вам этим или нет – не занимайтесь (смеется).

- Кого читаете Вы?

- Я очень люблю и уважаю Линор Горалик. Если говорить о современной поэзии, мне кажется, что Линор – это какое-то космическое существо. Я люблю раннюю лирику Быкова. Не гражданина, а именно лирика. Я люблю раннего Воденникова. Не могу сказать, что я много читаю и вот просто слежу и варюсь в поэтической тусовке, потому что, опять же, литература – это не мой основной вид деятельности. Сейчас есть целая плеяда хороших современных авторов. Есть люди, которые войдут, если не в школьную программу, то очень надолго в умы и сердца. Но это не те, кто сейчас мейнстримы. Мейнстрим вообще страшная вещь. Это такая волна, которая и погребает обычно. Каждый читатель ищет своего автора, так же, как автор ищет своего читателя. Я очень хорошо знаю, кто мои читатели. Я знаю свою аудиторию и знаю, кто никогда не будет меня читать. Это хорошо и правильно.

Мы только приоткрыли занавес творческой натуры Светланы Лаврентьевой. Следите за нашими новостями. Мы непременно расскажем вам еще несколько удивительных фактов из жизни известной российской поэтессы Кот Басё.

Благодарим за помощь в подготовке видеоматериала кафе «Базилик».