Потеряла сына, но стала «матерью полка»: жительница Краснодарского края о личной трагедии, СВО и гуманитарной помощи

Испытать страшную боль и не сломаться. Пройти тяжелое жизненное испытание, чтобы стать опорой и наставником для других людей. Жительница Краснодарского края Ирина, потерявшая сына на спецоперации, стала настоящей «матерью полка», оказывая гуманитарную помощь российским бойцам. 25 мая рассказываем историю стойкой и волевой женщины.

Жизнь Ирины – жительницы Успенского района Краснодарского края разделилась на две части. В одной - она была обычной мамой и общественницей в своем населенном пункте. А в другой – ей было суждено потерять сына, выполнявшего боевые задачи в зоне СВО, и стать организатором гуманитарной группы, которая активно помогает военнослужащим – как в госпиталях, так и в зоне боевых действий.

Члены гуманитарной группы из Успенского района. Фото предоставлено героиней интервью

- Ирина, расскажите, как изменилась ваша жизнь с начала СВО? Когда ушёл служить ваш сын?

- Сын ушел служить по контракту в начале апреля 2022 года. Он 2 года назад разошелся с женой и как-то очень тяжело это переживал. Пытался открыть свое дело в Краснодаре. Люди, которые у него работали, возили детей на дополнительные занятия. Потом как-то звонит и говорит: «Мама, я пойду служить по контракту». Сказал, что чувствует себя не на своем месте, что у него нет удовлетворения от работы. А в Краснодаре тогда висели баннеры, призывавшие на службу по контракту. Он говорил: «Послужу Родине, почему другие ребята служат, а я нет?»

По словам Ирины, на тот момент она даже думала, что он пошутил. Сын жил в Краснодаре и приезжал домой редко. А сама женщина в то время работала в пионерском лагере и почти не бывала дома. Она была уверена, что Сергей (Прим.ред.: имя изменено) отправится работать на север, куда его звали и куда он готовил документы. А со службой по контракту у мужчины сначала что-то не получалось, его не брали, так как на тот момент требовались другие специальности.

- И я была спокойна. А потом он звонит и говорит: «Я в Крыму». Выяснилось, что в последний момент он отказался ехать на север и все-таки пошел по контракту. Он так неожиданно уехал, что мы даже не поняли, что произошло. Но все было нормально, мы переписывались, общались, он ни на что не жаловался, не говорил, что там какие-то перестрелки – вообще ничего не говорил. Вот понимаете, настолько я и все были спокойны. Он звонит, весело говорит, шутит, общается часто…

Фото предоставлено героиней интервью

Сергей попал в артиллерийский полк. Спустя некоторое время он сообщил матери, что ему дали медаль. И только спросив, каким образом он ее заработал, Ирина узнала о произошедшей перестрелке. Сын также сообщил, что ему дают 3 дня отпуска и попросил приехать к нему. Но сразу сделать этого у матери не получилось из-за болезни, а когда она все же купила билет в Крым и сообщила об этом сыну, оказалось, что уже поздно – их отправляют на Украину.

- И все. Тишина. Это было 29 августа. Потом проходит 30-е число, 31-е. Пишет нам комбат и говорит, что Сережа пропал без вести. Колонну, в которой он был, накрыли Himers, и его после этого не нашли, но там все погибли, - с болью в голосе вспоминает Ирина. - Когда мы это узнали, это было что-то с чем-то, это вообще не соображаешь, что делаешь, не контролируешь свои действия, что ты говоришь, что думаешь. Такое ощущение, что падаешь в пропасть, ничего не понимаешь. Это был какой-то ужас. Не знаю, сколько он длился, было очень тяжело, плакали все.

После этого началось время звонков и переписок. Не сдающаяся мать, не оставляя надежды, стала писать во все ведомства – в Минобороны, уполномоченному по правам человека, в военный следственный комитет, Международный Красный Крест, Российский Красный Крест, обзванивала все госпитали. По словам женщины, на одни звонки у нее в неделю уходила 1000 рублей. Каждый день у нее был как рабочий – она постоянно искала, искала и искала любимого сына, не желая верить в худшее, выходя на его сослуживцев и их жен. Делала все, что только могла.

Ирина в зоне СВО. Фото предоставлено героиней интервью

- Такое непросто пережить. Как вы нашли силы справиться со всем этим? И как в вашей жизни появилась гуманитарная группа?

- Все знали о моем горе. Но в какой-то момент глава нашего сельского поселения приехал к нам домой и говорит: «Вы такой организатор хороший, вы такая женщина, которая многое делает для села. Очнитесь, подключитесь к работе, посмотрите, мобилизация началась, нужна ваша помощь, вы же можете организовать, давайте я помогу, сделаю все, что нужно, давайте вместе». И он меня пригласил, - рассказала Ирина. - При ДК мне выделили комнату. Я создала группу, придумала название, поговорила с программистом, как это все нарисовать, как сделать. В группу вошли сначала все мои друзья, родственники, знакомые, сельский совет. Потихоньку люди узнали и начали нести нам гуманитарную помощь. (Прим.ред.: Ирина, будучи на пенсии, является руководителем ТОС и ведет активную общественную работу).

Изготовление масксетей. Фото: Максим Бабенко

По словам женщины, в начале частичной мобилизации было тяжело с одеждой и продуктами. Она с другими членами гуманитарной группы начала возить в зону СВО все необходимое - вещи, питание, строительные материалы, генераторы, пленку – все, что просили военнослужащие. Дело было осенью и в начале зимы, поэтому им было необходимо утепляться, рыть окопы - требовались лопаты, ломы, газовые баллоны, печки. Все это, по возможности, собирали и отвозили бойцам.

- Я поехала туда первый раз в октябре, в Херсонскую область, в подразделение своего сына, к артиллеристам, - вспоминает Ирина. – Меня там ждали. Мне вручили его медаль Суворова, так как уже несколько месяцев она «ждала» его на позиции. Они всё надеялись, что он вернется. Но этого не произошло. Потом я стала ездить в Запорожскую область, там служат больше 100 ребят с нашего района. Ехали мы целенаправленно к ним, но кушают-то они все вместе.

Сбор гуманитарной помощи. Фото: Максим Бабенко

"Газель" с прицепом, заполненные гуманитарной помощью, отправлялась в зону СВО несколько раз. Но последний, по словам Ирины, был самым тяжелым. Обочины дорог были заминированы, шел дождь, и машину кидало из стороны в сторону. Женщина лично видела мину на расстоянии пары метров от них, а задеть ее в таких условиях было проще простого.

В тот же день в данном районе был взорван мост, поэтому гуманитарщикам пришлось ехать полевыми дорогами. Навигаторы там не работали, и они вынуждены были пользоваться обычными бумажными картами. Подъехав на т-образный перекресток возле посадки, не знали, куда двигаться дальше - влево или вправо. И в этот момент слева раздалась автоматная очередь.

- Конечно, мы поехали направо, с большой скоростью. Проехав метров 200, мы увидели, что стоят бойцы в военные в форме, похожей на спецназовскую. Они забрали наши телефоны, стали проверять переписки, группы. И пока не проверили, а все это длилось около часа, они нас не выпустили. После этого сказали, что мы чудом остались живы, потому что в другой стороне была диверсионная группа, и, если бы мы приехали на полчаса раньше, ничего хорошего не произошло бы, – говорит Ирина.

Доставив гуманитарный груз до нужного места, женщина вместе с односельчанами и военнослужащими вынуждена была разгружать его под сильным дождем. Все промокли насквозь, но высушить одежду не успели – пришлось срочно уезжать из-за обострившейся обстановки в том районе. Это происходило в декабре, поэтому, по возвращению домой, Ирина слегла с пневмонией и на несколько недель вынуждена была сделать перерыв в своей работе.

Гуманитарщики изготавливают кикимор - специальные маскировочные костюмы. Фото предоставлено героиней интервью

- Знаете, когда такое переживешь... Вот ездишь-ездишь, все нормально. А когда попадаешь в такую ситуацию, что несколько раз чуть не погиб, задумываешься, а нужно ли туда ехать – в такие горячие точки? Но, тем не менее, все равно выезжаем. Очередная поездка запланирована на конец мая, - отмечает женщина.

- А что, собственно, вы изготавливаете и отвозите бойцам?

- Мы вяжем маскировочные сети, так называемые, кикиморы, окопные свечи, сухие борщи, шьем нижнее белье, футболки, банданы, балаклавы и все то, что ребята просят по заявке, стараемся выполнять все просьбы, - говорит Ирина. – Также для бойцов в госпиталях шьем чехлы на аппараты Илизарова, чуни – это такая теплая мягкая обувь – у ребят ноги перебинтованы, и они ничего не могут надевать. Возим туда инвалидные коляски, всевозможные костыли, ходунки, палочки. Делаем бандажи для рук. 

Фото предоставлены героиней интервью

О нас стали узнавать. Например, на меня вышел командир артиллерийской батареи и попросил немалое количество сетей на орудия. Мы обсудили все моменты – по цвету, по толщине нитки, некоторые материалы сейчас непросто заказать. Долго не было нужного нам цвета – ярко зеленого. И последняя наша работа – тактический шарф. Пока что его вяжет только одна женщина, так как здесь нужна филейная вязка, которой не все владеют. А еще есть у нас одна изюминка, которую я сама разработала - её ни у кого больше нет. Это матрасики и сидушки из проса. Эта вещь в 10 раз эффективнее и полезнее подушек из гречки и лузги. И её уже оценили в госпиталях. Пока только мы знаем всю значимость этого изделия.

Фото предоставлены героиней интервью

- И много вас таких неравнодушных в гуманитарной группе?

- Всего около 500 человек. Но среди них есть те, кто постоянно в этой работе, и есть менее активные члены. Помогают мне все это делать обыкновенные люди. Среди них только у двоих или троих есть мобилизованные родственники. Все остальные с мобилизацией никак не связаны. Я считаю, что многое зависит от человека, который может организовать эту работу, который может мотивировать людей, заинтересовать. И просто надо быть лидером. Мотивация своим трудом, своим примером.

Фото: Максим Бабенко

- Как строится ваша работа?

- Я являюсь мозговым центром и запускаю всю эту деятельность. Рукодельницы получают от меня задания, кому что шить. Заранее я отдаю закройщице материал, выкройки, и она делает крой определенных изделий - тех, которые я предварительно согласовываю с ребятами на передовой или с сестрами милосердия в госпитале. Всё, что шьют, вяжут и плетут, я выискиваю в интернете, вникаю и потом каждому объясняю, как именно делать. При этом постоянно общаюсь с краснодарской группой и курганинской. Если мне что-то непонятно по выкройкам, то обращаюсь в московскую и питерскую группы. Мы друг другу помогаем советами и делимся опытом.

Фото предоставлены героиней интервью

Фото: Максим Бабенко

- А есть какие-то проблемы в этой сфере?

- Ко мне многие обращаются, спрашивают, как можно все это организовать. Проблема в том, что сейчас мало кто вяжет эти сети, кикиморы – например, Курганинск, Краснодар, Ставрополь. А в промежутке между этими городами почти никто не делает масксети, а ведь они сейчас очень нужны, но никто не хочет этим заниматься. Люди не идут, как мне рассказывали, якобы из-за отсутствия у них времени. Для меня этой проблемы не существует.

Фото: Максим Бабенко

- Как же вам удалось собрать вокруг себя столько людей, если у многих этого не получается?

- Мне кажется, это не так легко и для этого нужно созреть. Я тоже никогда не думала, что буду этим заниматься. Но, когда такая ситуация с сыном произошла, первое, что я стала делать – поехала учиться - сначала в Курганинск на два дня, потом в Краснодар, а потом образовала свою группу. У нас, если человек не может прийти, он делает работу на дому. Главное, эту работу раздать. Вот у меня разные направления шиться. Приходит человек и спрашивает, чем он может помочь. Я интересуюсь, что он умеет делать? Например, вяжет. Была зима, и мы вязали носки, балаклавы, манишки. Потом в госпиталь стали вязать на ампутированные руки и ноги специальные чехлы. Сейчас жарко, поэтому шьем чехлы на голову. На сегодняшний день тем, кто умеет вязать, я сказала вязать шапочки из хлопчатобумажных ниток под шлем. И банданы под шлем. Это все люди делают на дому. То есть я просто раздаю работу, а потом еду на машине и забираю готовые изделия. В общей группе все это объявляется, объясняется, схемы сбрасываются. Люди каждый вечер заходят, как в кинотеатр, и начинают просматривать - кого-то заинтересовало это, кого-то вот это, им просто интересно, и они начинают таким образом помогать.

Фото предоставлены героиней интервью

Фото: Максим Бабенко

- А в какой момент вас прозвали "матерью полка" и почему?

- Когда я начала ездить в зону СВО, работала на полки, и мобилизованные ребята из нашего района и ближайших населенных пунктов видели из женщин там только меня. Они меня помнят, мы с ними переписываемся, и я для них как мама. Поэтому, наверное, между собой они меня так прозвали. Я, как мать, и сухие борщи им возила, и просто овощи, всегда говорила: «Ребятки, борща себе наварите». Однажды они очень ждали меня, хотели, чтобы я поела борща, который они там приготовили. Но мы очень спешили, тем более, там квадрокоптеры летали, нельзя было долго стоять, поэтому пришлось уехать. Они были очень огорчены. У меня даже есть фото, где я стою с парнем, который упрашивает меня поесть борщ. И мне иногда передают их слова, когда они между собой говорят: «А где наша мать полка?»

 

Ирина - "мать полка". Фото предоставлены героиней интервью

 

По словам Ирины, она никогда не думала, что целыми днями будет работать совершенно бесплатно, ведь все мы, в первую очередь, привыкли содержать свои семьи. И люди, состоящие в гуманитарной группе, много сил и времени уделяющие производству и сбору столь нужных бойцам вещей, ни разу, по ее словам, не заговорили о деньгах.

- Почему я это делаю? Я получаю от этой бесплатной работы такое удовлетворение, какого никогда не получала от труда за деньги. Я счастлива от того, что могу кому-то помочь, - сказала женщина. – Конечно, мы хотим, чтобы все это быстрее закончилось, именно поэтому готовы работать ночами и сделать все ради нашей победы!

Фото: Максим Бабенко

Фото предоставлены героиней интервью

Ранее "Блокнот Краснодара" писал о жене мобилизованного, проводившей в зону СВО не только мужа, но и двоих сыновей. Женщина вместе с другими неравнодушными людьми занялась гуманитарной помощью военнослужащим.



Елена Бутова





Новости на Блoкнoт-Краснодар