Роман Маякин и Ольга Медынич: «Мораль «Сладкой жизни» - смотрите и учитесь как не надо!»
Еще больше откровенности, еще больше ошибок в действиях главных героев - к чему это все приводит, зрители узнают в конце заключительного сезона. Подробнее о драме в кино и жизни рассказали в интервью порталу Bloknot.ru актеры сериала Роман Маякин и Ольга Медынич.
Ольга, ваша София - новый персонаж в киносериале «Сладкая жизнь». Когда вы смотрели первые два сезона, кто вам был интересен из персонажей ?
Ольга: Мне интересен каждый персонаж, потому что они все нескучные! Мне кажется, это огромная коллективная работа. Мне понравилось, как все снято. Есть ощущение, что мы немножко подсматриваем за героями. Это очень профессиональная операторская работа. Эти, как бы, проезжающие мимо планы, не знаю, замечает ли их обычный зритель. Есть смешные и трогательные моменты. Все как в жизни. Я не могу сказать конкретно, кто больше всех нравился. Все актеры очень красивые, все персонажи душевные.
Что у вас общего с вашей героиней?
О: Софочка для меня - отдельный персонаж, мне так интересней работать. Таких девочек я знаю очень много. При этом, когда начинаешь с ними общаться, у всех одинаковые проблемы. Они хорошие, трогательные, живые, настоящие. Это не шаблонные мадам. Моя София – не придуманный персонаж. Я таких называю «фешн курьершами» - это когда даже за продуктами в магазин ходят с «Луи Виттоном», одна из болезней 21 века. Так что из общего у меня с героиней только внешность и голос. (Улыбается).
Не боитесь актерских суеверий – то, что сыграешь, может ожидать вас и в реальной жизни?
О: Есть такая примета, если упал текст, нужно обязательно на него сесть, потому что забудешь роль. Так вот я сажусь, на всякий случай.
Роман: Я тоже садился, был у меня такой период после института. Когда ты учишься в институте, у тебя мир театра и кино представляется каким-то призрачным, таинственным и очень интересным. И ты думаешь, чтобы что-то удалось в этой профессии, нужно пройти какие-то эпические вещи, почти мистику...
Расскажу один секрет, я открыл его, проработав в театре 8 лет. Если в конце монолога просто опускаешь голову, зритель 100% начинает аплодировать. Ты можешь перепутать текст, можешь просто считать раз-два-три, но если ты на сцене опускаешь голову, зритель автоматически начинает хлопать. Так что не боюсь я никаких примет, суеверий и забытых текстов.
Как думаете, такие мужчины, как Вадик, могут в реальной жизни измениться, остепениться или такое возможно только в кино?
Р: Если вы посмотрите первый сезон и третий, то увидите два разных Вадика. Этим он мне и интересен, как персонаж. Он не отмороженный чиновник, который все время идет на поводу у своей похоти. Это человек, который делает выводы, который расставляет свои приоритеты, бывает правильно, бывает - нет. Но он пытается изменить свою жизнь, сделать ее более комфортной, более честной. Так и в жизни, абсолютно безнадежных людей нет. Все люди могут поменяться как в хорошую сторону, так и в плохую.
Вы были согласны с решением продюсеров не уводить сюжет «Сладкой жизни» в драму, а скорее в трагикомедию?
Р: Что такое драма и что такое комедия? Комедия возникает тогда, когда ситуация накаляется до каких-то идиотических градусов, когда люди начинают себя вести неадекватно. И это уже становится смешно. Почему смешно, когда падает человек? Ему больно. Для него это трагедия, а зрителям – комедия. Так и мы ни от какой трагедии не уходили, и ни в какую комедию не приходили. Просто история заворачивается так, что смотреть на нее со стороны периодически становится смешно. Но если говорить о ней с точки зрения персонажей, то драма становится еще хлеще. Во втором сезоне Вадика лишили свободы. Представляете, что такое для человека лишение свободы, какая это трагедия! Понятно, что находясь в таком положении, люди совершают какие-то смешные поступки. История начала так развиваться, что без юмора в ней уже было не обойтись. Если юмор возникает на хорошей драматической подушке, это вообще высший пилотаж. Когда ты видишь, как у людей жизни рушатся, но
помимо сочувствия, ситуация вызывает еще и смех - это потрясающе! Мы не ставим такую задачу, чтобы все плакали или смеялись. Мы не ограничиваем зрителя, а наоборот расширяем диапазоны, привлекая бОльшую палитру чувств.
Насколько сложно для актера изобразить жизненную трагедию?
Р: Показать, что все плохо, все рушится – это определенная краска, которой можно достичь чисто технически, делая определенную сюжетную линию. И получится такой хороший, крепкий, голливудский фильм. Я недавно смотрел съемки с Николь Кидман, где ей сказали, что у нее умер ребенок. И она на съемках просто опускает голову. Если бы я был на площадке, я бы никогда в жизни не сказал «Боже! Как сыграла!». Но потом показывают результаты всего на экране: добавляется музыка, меняются разные планы. И ты сидишь и думаешь, как она хорошо сыграла эту трагедию!
Что вы почерпнули для себя из всей истории «Сладкой жизни»?
О: Что все истории, которые происходят между мужчиной и женщиной, неоднозначны. Очень все индивидуально.
Р: Хвастовство, «сладкая жизнь», неверный выбор - это вопросы внутренней культуры. Очень много сейчас появилось богачей «из грязи в князи». Если так получилось, так судьба у человека сложилась -цени это, но не выпячивай.
«Сладкая жизнь», финальный сезон, с 23 мая в 21.00 на ТНТ
Новости на Блoкнoт-Краснодар
