Правовые консультации,
20.04.2016 12:02
Упущенную выгоду можно и нужно взыскивать
Как известно, Гражданский кодекс РФ последние годы претерпевает серьезные трансформации. Появляются не просто новые нормы – по сути, формируются новые правовые институты.
С одной стороны, это действительно снимает некоторые вопросы и заполняет законодательные пробелы. С другой – сложности при правоприменении возникают из-за полного отсутствия судебной практики. Понятно, пока Фемида накопит опыт, может быть совершено немало ошибок. Потому крайне важное значение практикующие юристы отводят недавно опубликованному постановлению пленума Верховного суда России об ответственности за нарушения обязательств. Документ содержит разъяснения, которые представляют собой не обобщение фактического материала, они указывают судам подходы к верному применению нюансов нового законодательства. Если быть точнее, то пленум разъяснил применение норм, вступивших в силу 1 июня 2015 года.
Так, выясняется, форс-мажор далеко не всегда отменяет обязательства, ссылки на него не могут полностью освобождать от ранее взятой ответственности. Такой пример из числа ярких выводов высшей инстанции приводит наш постоянный эксперт Роман САВИЧЕВ, возглавляющий «Юридическое агентство «СРВ» - в профессиональной среде оно признано одним из крупнейших в России (согласно данным рейтинга «Право.ru-300»).
– В постановлении пленума ВС РФ, о котором мы сегодня говорим, содержатся разъяснения общих положений об ответственности и о возмещении убытков, об ответственности за неисполнение денежного обязательства, – говорит Р. Савичев. – Кроме того, во внимание высшей инстанции попали новые положения Гражданского кодекса РФ, в том числе по вопросам возмещения убытков при прекращении договора, возмещения потерь в случае наступления определенных в договоре обстоятельств. Освещение получили и такие деликатные вопросы, как недобросовестное ведение переговоров или неисполнение обязательств в натуре. Также Верховный суд установил правила снижения неустойки.
Напомню, что поправки в ГК РФ в числе прочего закрепили сложившуюся договорную практику. К тому же, кодекс пополнился правовыми конструкциями, давно привычными для зарубежных юрисдикций.
Итак, обращу внимание на важность толкования статьи 406 ГК РФ, которая дает возможность возместить потери, которые не связаны с нарушением сторонами взятых обязательств. Верховный суд разъясняет, что сторона, настаивающая на возмещении, должна доказать наличие причинной связи между наступлением обстоятельства и понесенными потерями. Последние обязательно должны быть реальными: то есть в случае, если установленные обстоятельства наступили, но по факту к потерям не привели, какие-то требования заявлять бессмысленно. При этом у сторон есть право договариваться о порядке установления размера потерь.
Что касается упущенной выгоды, то в постановлении пленума Верховного суда подчеркивается, что ее можно и нужно взыскивать. И отказ суда в этом только по той причине, что размер потенциальных потерь невозможно подсчитать, будет неправомерен. Если таковые есть, Фемиде нужно досконально разбираться в обстоятельствах дела и искать, как можно компенсировать убытки, включая упущенную выгоду.
На мой взгляд, это важные замечания как для бизнеса, так и опять же для обыденной жизни. Поэтому предприятиям чаще стоит задумываться о взыскании неполученных доходов. А гражданам не отказываться от судебных разбирательств, если есть надежда компенсировать утрату товарной стоимости транспортного средства или арендные платежи, неполученные из-за недобросовестных действий третьих лиц.
Вот еще один интересный момент. Если кредитору не удалось получить того, что было предусмотрено договором, он может заключить так называемую замещающую сделку и приобрести нужный товар или услугу «на стороне». Разница в цене по суду ляжет на должника. При этом у кредитора изначально презумпция добросовестности.
Получается, что презумпция наличия причинной связи между нарушением и доказанными убытками устранит ключевую проблему абсолютного большинства разбирательств о взыскании убытков. Ведь суды зачастую довольно скептически относились к доводам об упущенной выгоде, это понятие для них долго оставалось в разряде мифических.
Интерес юристов, безусловно, вызовут положения документа о судебной неустойке. Это денежные средства, которые присуждаются в случае неисполнения судебного акта об исполнении обязательства в натуре. Факт неисполнения подтверждает только судебный пристав. Заявить о взыскании неустойки есть возможность и в основном судебном процессе, и позднее – уже в рамках исполнительного производства. Размер такой неустойки определяет суд, который должен исходить из того, чтобы неисполнение судебного акта не оказалось выгоднее исполнения.
Что касается снижения неустойки, то здесь ВС продолжил линию, ранее обозначенную ВАС. Если должником является организация, которая занимается коммерческой деятельностью, то неустойка может быть снижена лишь по заявлению должника. В других случаях проявить инициативу может суд – смутить его может очевидная несоразмерность неустойки последствиям. К примеру, если возможный размер убытков кредитора значительно ниже начисленной неустойки.
Конечно, любопытен новый институт ответственности за недобросовестное ведение переговоров. С одной стороны, такое поведение – явление нередкое как в большом бизнесе, так и чисто в обыденной жизни. Однако все мы понимаем, доказать впоследствии, что одна из сторон вела себя неподобающе, будет очень трудно. Переговоры-то, как правило, ведутся устно, особенно если говорить о каких-то рядовых ситуациях типа покупки гражданами недвижимости. По умолчанию предполагается, что каждая из сторон действует добросовестно, даже если переговоры завершились отказом от заключения сделки без указания мотивов. А бремя доказывания недобросовестности контрагента в такой ситуации лежит на истце. И здесь уже вопрос – а есть ли у вас хоть какие-то доказательства сомнительного поведения?
Но к примеру, в качестве такового может послужить предоставление стороне неполной или недостоверной информации. В таких случаях обязанность доказывать добросовестность суд должен возложить на ответчика. Если в итоге переговоры все же проходили сомнительно, нерадивая сторона обязана возместить причиненные ею убытки. Как и в других случаях, должна быть восстановлена справедливость, и оценивается это следующим образом: пострадавшая сторона после возмещения должна оказаться в таком положении, в котором она находилась бы, если бы не вступала в отношения с недобросовестным контрагентом.
Понятно, что на первых порах таких споров будет немного. Но, скажем так, для начала формирования практики, стартовые условия высшая инстанция определила. Не исключено, что позже вектор становления нового института будет откорректирован с учетом реалий.
С одной стороны, это действительно снимает некоторые вопросы и заполняет законодательные пробелы. С другой – сложности при правоприменении возникают из-за полного отсутствия судебной практики. Понятно, пока Фемида накопит опыт, может быть совершено немало ошибок. Потому крайне важное значение практикующие юристы отводят недавно опубликованному постановлению пленума Верховного суда России об ответственности за нарушения обязательств. Документ содержит разъяснения, которые представляют собой не обобщение фактического материала, они указывают судам подходы к верному применению нюансов нового законодательства. Если быть точнее, то пленум разъяснил применение норм, вступивших в силу 1 июня 2015 года.
Так, выясняется, форс-мажор далеко не всегда отменяет обязательства, ссылки на него не могут полностью освобождать от ранее взятой ответственности. Такой пример из числа ярких выводов высшей инстанции приводит наш постоянный эксперт Роман САВИЧЕВ, возглавляющий «Юридическое агентство «СРВ» - в профессиональной среде оно признано одним из крупнейших в России (согласно данным рейтинга «Право.ru-300»).
– В постановлении пленума ВС РФ, о котором мы сегодня говорим, содержатся разъяснения общих положений об ответственности и о возмещении убытков, об ответственности за неисполнение денежного обязательства, – говорит Р. Савичев. – Кроме того, во внимание высшей инстанции попали новые положения Гражданского кодекса РФ, в том числе по вопросам возмещения убытков при прекращении договора, возмещения потерь в случае наступления определенных в договоре обстоятельств. Освещение получили и такие деликатные вопросы, как недобросовестное ведение переговоров или неисполнение обязательств в натуре. Также Верховный суд установил правила снижения неустойки.
Напомню, что поправки в ГК РФ в числе прочего закрепили сложившуюся договорную практику. К тому же, кодекс пополнился правовыми конструкциями, давно привычными для зарубежных юрисдикций.
Итак, обращу внимание на важность толкования статьи 406 ГК РФ, которая дает возможность возместить потери, которые не связаны с нарушением сторонами взятых обязательств. Верховный суд разъясняет, что сторона, настаивающая на возмещении, должна доказать наличие причинной связи между наступлением обстоятельства и понесенными потерями. Последние обязательно должны быть реальными: то есть в случае, если установленные обстоятельства наступили, но по факту к потерям не привели, какие-то требования заявлять бессмысленно. При этом у сторон есть право договариваться о порядке установления размера потерь.
Что касается упущенной выгоды, то в постановлении пленума Верховного суда подчеркивается, что ее можно и нужно взыскивать. И отказ суда в этом только по той причине, что размер потенциальных потерь невозможно подсчитать, будет неправомерен. Если таковые есть, Фемиде нужно досконально разбираться в обстоятельствах дела и искать, как можно компенсировать убытки, включая упущенную выгоду.
На мой взгляд, это важные замечания как для бизнеса, так и опять же для обыденной жизни. Поэтому предприятиям чаще стоит задумываться о взыскании неполученных доходов. А гражданам не отказываться от судебных разбирательств, если есть надежда компенсировать утрату товарной стоимости транспортного средства или арендные платежи, неполученные из-за недобросовестных действий третьих лиц.
Вот еще один интересный момент. Если кредитору не удалось получить того, что было предусмотрено договором, он может заключить так называемую замещающую сделку и приобрести нужный товар или услугу «на стороне». Разница в цене по суду ляжет на должника. При этом у кредитора изначально презумпция добросовестности.
Получается, что презумпция наличия причинной связи между нарушением и доказанными убытками устранит ключевую проблему абсолютного большинства разбирательств о взыскании убытков. Ведь суды зачастую довольно скептически относились к доводам об упущенной выгоде, это понятие для них долго оставалось в разряде мифических.
Интерес юристов, безусловно, вызовут положения документа о судебной неустойке. Это денежные средства, которые присуждаются в случае неисполнения судебного акта об исполнении обязательства в натуре. Факт неисполнения подтверждает только судебный пристав. Заявить о взыскании неустойки есть возможность и в основном судебном процессе, и позднее – уже в рамках исполнительного производства. Размер такой неустойки определяет суд, который должен исходить из того, чтобы неисполнение судебного акта не оказалось выгоднее исполнения.
Что касается снижения неустойки, то здесь ВС продолжил линию, ранее обозначенную ВАС. Если должником является организация, которая занимается коммерческой деятельностью, то неустойка может быть снижена лишь по заявлению должника. В других случаях проявить инициативу может суд – смутить его может очевидная несоразмерность неустойки последствиям. К примеру, если возможный размер убытков кредитора значительно ниже начисленной неустойки.
Конечно, любопытен новый институт ответственности за недобросовестное ведение переговоров. С одной стороны, такое поведение – явление нередкое как в большом бизнесе, так и чисто в обыденной жизни. Однако все мы понимаем, доказать впоследствии, что одна из сторон вела себя неподобающе, будет очень трудно. Переговоры-то, как правило, ведутся устно, особенно если говорить о каких-то рядовых ситуациях типа покупки гражданами недвижимости. По умолчанию предполагается, что каждая из сторон действует добросовестно, даже если переговоры завершились отказом от заключения сделки без указания мотивов. А бремя доказывания недобросовестности контрагента в такой ситуации лежит на истце. И здесь уже вопрос – а есть ли у вас хоть какие-то доказательства сомнительного поведения?
Но к примеру, в качестве такового может послужить предоставление стороне неполной или недостоверной информации. В таких случаях обязанность доказывать добросовестность суд должен возложить на ответчика. Если в итоге переговоры все же проходили сомнительно, нерадивая сторона обязана возместить причиненные ею убытки. Как и в других случаях, должна быть восстановлена справедливость, и оценивается это следующим образом: пострадавшая сторона после возмещения должна оказаться в таком положении, в котором она находилась бы, если бы не вступала в отношения с недобросовестным контрагентом.
Понятно, что на первых порах таких споров будет немного. Но, скажем так, для начала формирования практики, стартовые условия высшая инстанция определила. Не исключено, что позже вектор становления нового института будет откорректирован с учетом реалий.
Подготовила: Юлия ЮТКИНА
Новости на Блoкнoт-Краснодар
