«Мэр говорит, что надо по плану захоронить 50 человек»: в Краснодарском крае растёт число «чёрных» копателей

Движение «черных копателей» привлекает к себе внимание регулярными инцидентами, происходящими с любителями «нажиться» на предметах старины. Но чем, так называемые, «черные» отличаются от лицензированных поисковиков и почему они выбирают незаконный способ – выяснили 28 ноября журналисты «Блокнота Краснодара».

Лучше всех о ситуации может рассказать только тот, кто хорошо знает обе стороны поискового движения. Олег (прим.ред.: имя изменено) много лет состоит в одном из поисковых отрядов Краснодарского края и является наглядным примером того, что это занятие не терпит дилетантства. Его лицо посечено осколками снаряда, которые, к тому же, повредили глаза, из-за чего он практически ничего не видит. Также у него отсутствует часть кисти. Эти увечья он получил, когда в юности занимался раскопками и наткнулся ножом на детонатор. Опытные военные поисковики знают, что у взрывных устройств есть специальный капсуль, который нельзя повреждать, тем более, металлическими предметами, но неопытный 16-летний, тогда еще, Олег тогда таких тонкостей не знал. Однако, трагический инцидент не отбил желание заниматься раскопками, но с тех пор пришлось многому научиться.

Он вступил в официальный поисковый клуб, движимый патриотическими настроениями. Начал изучать специальную литературу, прошел аттестацию, на отлично сдав различные предметы – от законодательных регламентов и основ безопасности, до эксгумации останков, определения пола, возраста останков, знаков различия бойцов советской, немецкой, итальянской, румынской армий и многого другого. И теперь он официально аттестованный поисковик, или военный археолог.

 Олег, в чем главное отличие «черных» копателей от «белых»?

Поисковый мусор

- Официальные, или «белые» копатели, с которыми я и состою в отряде, это люди, которыми движет чувство патриотизма. А «черными» движет жажда наживы. У них, как правило, нет патриотических чувств. Этому движению сотни лет, все это тянется с древности. А вообще понятие «черные копатели» придумали журналисты. Если совсем коротко, то это просто кладоискательство. И это, можно сказать, болезнь.

 Что мешает этим людям работать официально?

- Если человек работает официально, то все, что он находит, должен сдать в музей своего отряда, а если неофициально – это все себе в карман.

Вся эта система, что государство возвращает тебе 25% от найденного, не работает. Простой пример: я знаю людей, которые относили в полицию свои находки. И они точно знали, сколько все это стоит на рынке. А государство оценило это в копейки. И человек задается логическим вопросом: зачем я буду отдавать государству, если мне выгоднее продать? Тем более, что найти точки сбыта – не проблема. В любом крупном городе есть такие. Даже в Краснодаре, в центре города по субботам собираются, так называемые, общества коллекционеров. Да, там действительно есть коллекционеры, но в большинстве случаев – это просто наглые барыги.

 Что, по твоему мнению, нужно сделать, чтобы изменить ситуацию в сторону процветания официального поиска?

- Так сразу и не скажешь. Сама система несовершенна. На протяжении долгих лет многочисленные профессора Российской академии наук буквально вопят по телевизору, что надо все и всех запрещать – и «черных», и «белых», мол, они нарушают культурные слои. Взаимодействия с представителями науки, получается, никакого нет. А вот, например, в Великобритании, чтобы вести раскопки, ты просто платишь государству налог и копай, хоть укопайся. Только ямы за собой зарывай. Единственное, государство просит хотя бы фотографии находок скидывать ученым. Если хотите продать, то государство у вас эту находку купит. Но это по желанию. А у нас такого нет и не будет никогда, наверное. Такой уж у нас менталитет, судя по всему.

Я не понимаю, почему наше государство все время говорит, что нужно подрастающие поколения воспитывать в духе патриотизма, на примере наших дедов и прадедов. И в каждом городе, где шли бои, есть поисковые отряды, то есть официально зарегистрированные организации. Но только государство эти поисковые отряды не финансирует вообще. Сделайте хорошее обеспечение, дайте оборудование, потому что в основном все в поисковых отрядах у людей только личное.

Сколько раз мы приходили к предыдущему нашему мэру, а в ответ слышали: «Просите, что хотите, а денег не дам». Не выделялось ни денег, ни оборудования – ничего. Зато требования были ого-го. Например, у нас в городе ежегодно проходит захоронение найденных останков в годовщину освобождения от немецко-фашистских захватчиков. Мэр нам говорит - надо выполнить план и захоронить 50 человек. «А где мы их возьмем?», - спрашиваем. «Идите копайте», - отвечает. «А финансирование?». «Ничего не знаю. 50 человек чтоб было». Даже до такого маразма доходило.

Как правило, из городского бюджета ничего не дают, а просто, в лучшем случае, напрягают каких-нибудь бизнесменов помочь проспонсировать раскопки. Исключением были только те случаи, когда присутствовала какая-нибудь съемочная группа, перед которой чиновники не упускали возможности себя попиарить и поставить себе галочку. Кто знает, возможно, если бы все было хорошо с финансированием, может быть, и меньше было бы «черных».

Часто поисковики совмещают работу в «черную» и официальную?

- Да, очень часто. В основном «черные» идут в официальные поисковые отряды, чем наоборот. Но это связано не с патриотизмом или какой-то идеей, а делается просто для того, чтобы хоть как-то легализоваться. Вот, мол, у меня документы, корочка, я поисковик. Хотя это не поможет, если тебя поймают на нарушении культурного слоя, допустим, средневекового или античного периодов. Потому что если ты, например, военный поисковик, то что ты делаешь на могильнике, которому 500 лет? А такое случалось. У меня многих знакомых так поймали. Есть такая штука, как памятники археологии. Раньше был кубанский сайт, где было много опубликованных координат таких мест, чтобы там никто не проводил никаких земельных работ. Даже если ты ничего не откопал на таком месте, но нарушил культурный слой, ты попал. Хотя это тоже спорная штука. Потому что многие из этих памятников археологии находятся на полях, где выращивают сельскохозяйственные культуры, которые постоянно обрабатываются плугом. Он берет на глубину около 50-60 см, а культурный слой начинается с 30 см. Я не понимаю этой несправедливости. То есть ты ямку выкопал менее 10 см, тебя накажут, а тут пашут поле.

Да и в принципе, закон хоть и есть, но он довольно «размылен». А вообще профессора из РАН хотели когда-то придать всему Краснодарскому краю статус памятника археологии, чтобы вообще здесь лопату нельзя было воткнуть. Например, такой статус имеет весь Крымский полуостров. А на Кубани тоже очень много античных и средневековых поселений.

То есть главная проблема в этой ситуация одна – отсутствие финансирования?

- Я думаю, да. Поисковые отряды держатся только на энтузиазме и патриотизме. Но как долго они смогут это делать? Например, краснодарский, по-моему, уже вообще развалился. Новороссийский держится с 1998 года, но финансирования нет. Раньше он отправлял отчеты в мемориальный центр Министерства обороны, а сейчас даже не знаю, куда.

Думаю, что дело именно в отсутствии финансов на региональном и муниципальном уровнях. Конечно, все это не способствует развитию официального поискового движения, и на первое место выходят личные, частные интересы. Теперь люди идут в официальные отряды не за высокой идеей, а с мыслями, что вот я сейчас получу корочку, мне выпишут маршрутный лист, а я пойду копать в другое – нужное мне место.

Елена Бутова