«От злодеев я чувствую, что они меня уважают»: интервью с краснодарским журналистом Ириной Борс

Каким должен быть журналист, чтобы оставаться любимчиком у зрителей, как не жить скучно и почему за женщину важно платить калым, корреспондент «Блокнота Краснодар» 31 марта узнал у краснодарского журналиста и благотворителя Ирины Борс.

Ирина Борс – член Союза журналистов России, продюсер и генеральный директор интернет-СМИ «Альфа news». Вместе с командой ведёт журналистские расследования и часто выводит их на федеральные каналы. А главные ее помощники в этом – ее дети. Но обо всем по порядку.

- Я знаю, что с профессией ты определилась в 8 лет. Кто или что тебя вдохновили?

- Отец постоянно смотрел новости по «Первому каналу». И я смотрела вместе с ним. Я помню этот звук новостной заставки. У меня аж дух захватывало всегда, и я бежала к телевизору. Я смотрела новости, и мне очень нравилась работа корреспондента в кадре. С тех пор я хотела быть журналистом. Уже со временем я поняла, что через средства массовой информации можно помогать людям. Так как у меня врожденное чувство помочь кому-то, я поняла, что это отличный инструмент – помогать людям через СМИ.

- Как ты считаешь, что делает журналиста успешным?

- Когда я училась в школе юного корреспондента, у меня была преподавательница Аза Шмеловна Мукагова. Она говорила такую вещь: журналист должен быть кристально чистым. Нам надо постоянно освещать проблемы людей, иногда это очень сложные темы. Чтобы люди доверяли, нужно, чтобы сам журналист был кристально чистым человеком. Я это запомнила и я с этим совершенно согласна. То есть, когда репутация у журналиста хорошая, тогда он успешен. Потому что без респондентов, без зрителей или читателей журналист не может нормально состояться в профессии. Успех, это еще когда у тебя актуальные темы. Твои зрители знают, что ты им обязательно расскажешь подробности последних новостей. Когда ты освещаешь события, и после твоих репортажей у людей проблемы сдвигаются с мертвой точки.

- Можно сказать, что твои дети тоже приобщены к журналистике с такой-то мамой?

- Да, это совершенно так. С самого детства они со мной и на работе. Были моменты, когда они засыпали на съемочной площадке. Были и опасные съемки. Помню, мужчина напал на женщину, мне некуда было деть детей, и мне пришлось их взять с собой на съемки. Я попросила их спрятаться за машиной, пока я сниму то, что мне надо. И они так ждали. Конечно, я очень переживала, что может что-нибудь случиться, но они были в безопасном месте. Они наблюдали еще и снимали.

Еще, буквально не так давно, мне нужно было проследить за местным злодеем в ресторане. Чтобы он не понял, что я за ним наблюдаю, мне нужно было изображать обычную свою роль многодетной мамы, которая сидит со своими детьми в ресторане. Детям объяснила, что это спецзадание, что им нужно просто сидеть, а мне нужно периодически снимать этого человека. Дети сидели к нему спиной, а я лицом. Я делала вид, что снимаю ребенка, но на самом деле приближала и снимала этого человека. Дети, да, они постоянно в теме. Они говорят, что им нравится, что они хотят опять на спецзадание.

Был еще такой момент: я всю ночь не спала, работала, была очень серьезная и опасная тема. Утром говорю детям: «Если я умру своей смертью – это будет здорово». Девочки у меня спросили, зачем я этим занимаюсь, если это опасно. А Давид говорит: «Как? Мама же журналист, это ее долг». Они считают, что эта профессия очень благородная и значимая. Они с большим уважением относятся к моей профессии и чуть ли не в ранг спасателей меня ставят. И еще они сами постоянно предлагают мне какие-то темы. Сфотографируют небо и говорят: «Мама, сообщи своим зрителям. Посмотри, какое небо красивое».

Девора у меня занимается художественной фотографией и прекрасно фотографирует. Иногда эти фотографии я использую для новостей. Давид интересуется монтажом, хочет помогать и даже какие-то материалы уже монтирует. Ну а Теодора пока что только тратит деньги, которые мы зарабатываем (смеется).

- Где успела поработать?

- С факультета журналистики Северо-Осетинского государственного университета меня отчислили за неуспеваемость, этого я не скрываю. Мне тогда уже хотелось вовсю работать, и я работала. Некогда было учиться. Я много где успела поработать, но самым весомым для себя я назову информационное агентство «Иринформ». Азы журналистики, телевизионная журналистика. Вот это самое главное для меня. Все остальное - так, перекусами, можно так сказать. Работая, я училась и до сих пор продолжаю учиться.

- Я очень люблю репортажку, люблю проводить журналистские расследования, докапываться до истины. Мне это безумно нравится. И люблю интервью. Человека узнаешь поближе, и, если ты расположил человека к себе, он столько может рассказать тебе. Он даже забывает, что нас снимают, и просто открывает душу, сердце и рассказывает тебе все, как есть. Докапываться до истины – это очень здорово на самом деле. Благодаря нашим журналистским расследованиям очень много мы помогаем людям, рассказываем о мошенниках и их схемах. Люди, когда попадают в какие-то ситуации, вовремя останавливаются.

- Тебе угрожали когда-нибудь из-за профессиональной деятельности?

- Да, угрожали, и не раз. Особенно это часто было, пока я жила в Северной Осетии. Сложно там было работать. Все знакомые, тех трогать нельзя, этих нельзя. Здесь, на Кубани, поступали несколько угроз. Одна из них была, когда я начала заниматься темой ритуальных услуг, как работает этот бизнес. Мне сразу сказали, что тема серьезная. Якобы наркотики – это тема опасная номер один, а номер два – это ритуальные услуги. Репортаж до сих пор этот мы не сняли, но когда я начала им заниматься, начали поступать угрозы еще на стадии разработки. Звонки. Не скажу, что я испугалась – нет. Эта тема до сих пор в производстве.

Я сама по себе очень тактичная. Даже во время съемок бывало такое, что нападали на съемочную группу, на операторов. Вот меня никогда не трогали. Я наоборот всегда выхожу вперед, пытаюсь защитить. Я чувствую, что эти злодеи и мошенники, они уважительно ко мне относятся. Бывает такое, что разговариваешь с кем-то после выхода репортажа, они позвонили вроде как нагрубить, но я вот понимаю, что просто добрым словом, поздороваться при встрече, нормально по-человечески объяснить, что я же ничего не выдумала, что вот у нас есть доказательства, и отношение меняется. От своих злодеев, о которых я пишу, чаще я чувствую, что они меня уважают.

Был еще случай, когда после одного моего репортажа посадили мужчину, он освободился, а потом кто-то во дворе фотографировал моих детей. Мне тогда с незнакомого номера присылали фото моих детей. Ничего не писали, не угрожали, но было волнительно. Вот так совпало это освобождение и фотографирование.

- А сложно сегодня быть честным журналистом?

- Ну, в наше время, да, сложно быть честным журналистом. Если ты освещаешь тему, освещай уже по факту. Если я берусь за какую-то тему, то там есть видео, фото, какие-то доказательства. Много тем, которые я хотела бы осветить, но там закон не позволяет в связи с последними событиями, или можно получить предписание от Роскомнадзора. В общем, очень много сейчас ограничений для журналиста. Говорить правду всегда сложно.

- Что, на твой взгляд, непростительно делать журналисту?

- Утаивать какую-то информацию, новость. Все-таки народ должен знать о том, что происходит.

- Я знаю, что ты много лет уделяешь благотворительности. Почему ты это делаешь?

- Я всегда говорю: есть в человеке какие-то врожденные качества, чувства, а есть приобретенные. Вот занятие благотворительностью – это что-то внутри меня. Мне кажется, я с этим родилась. У меня нет чувства жадности, мне всегда скучно жить только для себя. Я считаю, что просто родился, поел и умер – ну вообще скука безумная. Или есть люди, которые все себе, все в дом, все для себя. Я так не могу. Если у меня два крутых, классных платья, и я знаю, например, что знакомая хочет что-то подобное иметь, то я обязательно предложу, подарю и буду рада, что я смогла кому-то принести радость. То же самое с финансами. Мне кажется, в жизни важно быть нужным. Чтобы твой труд приносил радость не только тебе, но и другим людям. Чтобы твои финансы приносили радость не только тебе, но и другим.

Мы с детьми можем потрать в ресторане три и более тысяч рублей на ужин. Но бывает такое, что мы поговорим и решаем перевести эти деньги кому-то на лечение или реабилитацию. Или помощь солдатам. Я поддерживаю тех ребят, которые несут это тяжелое бремя. И мы, как мирные жители, должны хоть чем-то их поддержать. Я не могу остановит кровопролитие, но я могу помочь тем, кто сейчас находится на передовой. Собрать гуманитарную помощь, купить те же спальники, продукты питания, средства гигиены. Даже элементарного порой у них не бывает. Или в госпиталь когда поступают люди сразу с передовой вообще раздетые. Как можно не помочь? Просто сидеть спокойно в доме, смотреть телевизор и не думать о том, что происходит у нас под носом. Нельзя делать вид, что ничего не происходит.

Мне кажется, очень важно делиться. Благотворительность – это же не всегда деньги. Это значит делать что-то благое.

- Да, я знаю, что ты отговорила десятки женщин от абортов. Это была как горячая линия для поддержки женщин в трудной ситуации?

- Можно и так сказать. Ну, а как не отговорить? Вот если ты знаешь, что это убийство, как не отговорить девочку, которой 16 лет и у нее в этот момент единственное в голове, чтобы ее мама не убила после того, как узнает, что она беременна. Получается, она мать боится, а сама беременная и пытается убить своего же ребенка. Я сама родила троих детей и, когда узнала подробности, как делают аборты, я не могла молчать. Весь декрет я боролось против абортов, и у меня это хорошо получалось. Я горжусь этим фактом в своей биографии. Жаль, что сейчас я этим не занимаюсь. Физически я этому не могу сейчас, к сожалению, уделять время.

- Какой ты видишь себя через 5 лет?

- Через 5 лет мне будет 39. Я себя вижу также успешным журналистом, любимчиком у зрителей. Меня любят смотреть, мне доверяют. Очень важно сохранить все это и преумножить. Потому что, когда тебе люди доверяют, надо оправдывать это доверие. Чтобы тебе постоянно доверяли, нужно развиваться в лучшую сторону. Я уверена, что через пять лет, я к этому иду, у «Альфа news» будет свое здание, все студии. Сейчас мы арендуем. Я постоянно работаю над развитием этого проекта.

Мои дети подрастут. Я уже говорила, что мне скучно жить для себя. Я бы очень хотела усыновить, удочерить еще детей. Я в разводе, живу вместе с детьми, и у нас здоровая, хорошая обстановка в семье. То есть у нас нет криков, нет драк, матов. Мы все друг друга очень любим, уважаем и нам прям хорошо вместе. Мы друг друга понимаем, дети очень самостоятельные. Они мне очень помогают и в работе, и по дому. Без них вообще бы ничего не получилось. Мне кажется, в такой обстановке классно еще кого-то воспитывать. Мое сердце может еще детей вместить. Я думаю в течение пяти лет мы этот вопрос решим.

Я бы хотела подарить еще кому-то радость, счастье, чтобы кто-то вырос в нормальной обстановке, в нормальной семье. Почему бы не поделиться тем хорошим, что у тебя есть? Также я надеюсь, что в течение пяти лет у меня будет уже конь вороной. Я очень люблю лошадей. Я прямо хочу вороного коня фризской породы.

Хоть я и замуж не хочу, и всегда говорю, что мне и так хорошо со своими детьми. Но, возможно, со временем я поменяю свое мнение. Возможно, я захочу, чтобы рядом был мужчина намного сильнее, мудрее, умнее меня, за которым я просто захочу пойти.

- Ты же из кавказкой семьи. Это как-то отражается на твоей жизни в Краснодаре? Мужчины, добиваясь твоей руки, следуют традициям?

- Когда кто-то за мной пытается ухаживать, я сразу рассказываю про традиции и калым. В России сейчас модно – вот понравились друг другу, давай сожительствовать. Мне кажется, это несерьезно. Если что – разойдемся как в море корабли, и все, забыли. Но все же, чтобы начать жить вместе, надо к этому очень серьезно отнестись. Здесь я все-таки за кавказские обычаи. Всё же мужчина должен добиться расположения женщины, ее руки. Мужчина предлагает, а женщина соглашается или нет.

И все-таки у нас прекрасные традиции. Ценность женщины повышается, когда за нее платят калым. Мужчина понимает, что он не просто ее на улице встретил и привел домой без рода и племени, а все-таки добился женщины, расположения ее родных. Он помнит, как ему это все досталось, он уже не будет раскидываться женщиной, будет серьезнее относиться к своему выбору. Хочется все-таки вот так красиво. Когда я рассказываю про калым, я говорю, что просто так я ни с кем жить не буду. Это невозможно. У меня столько братьев, сестер, родни, как я им объясню, с кем я живу, кто это вообще? С ними тоже нужно считаться. То, что я живу на Кубани, в России, не означает, что я забыла свои традиции, свой род. Ни в коем случае.

- Какой калым сейчас платят?

- Ну, вообще, на Кавказе установлено в среднем 1000 долларов платить за невесту. Но это условно поставили, как часть традиции. За разведенных еще меньше платят. Раньше было такое, что ценную женщину могли отдать за 100 вороных лошадей. Это очень дорого. Одна лошадь фризской породы вороной масти больше миллиона стоит, чтобы вы понимали. Это же не просто женщина, которую ты торжественно привозишь домой, чтобы она тебе полы и посуду мыла. Нет. Это женщина – продолжение рода, мать твоих детей. Это очень серьезно – выбрать себе мать детей. Поэтому и платили такую цену.

Мне нравится национальный колорит свадебного обряда моего народа. Уважаемые члены семьи жениха приходят к главе семьи невесты просить ее руки. Сватов засылают трижды. Не принято с первого раза соглашаться. Это может длиться месяцы. Каждый раз, когда приезжают просить руки невесты, накрывают большое застолье с национальными осетинскими пирогами. В давние времена сватовство  длилось долго. Давали возможность жениху заработать на калым, а семья невесты в это время собирала приданное. Чтобы избежать этих церемоний, появился обычай красть невесту. До сих пор воруют невест у меня в республике. Это тоже допускается, но все-таки красиво, когда по традициям. И когда я говорю, что я просто так жить ни с кем не буду, особенно местные мужчины огорчаются. Им кажется, что все так просто. Все не просто, и если уже с кем-то соединять свою жизнь, пусть это будет красиво. Первый раз, когда я выходила замуж, все традиции были соблюдены.

Напомним, ранее «Блокнот Краснодар» поговорил с краснодарским хирургом Максимом Лукашевичем, который отправился спасать жизни в зону специальной военной операции.

Виолетта Сокол

Новости на Блoкнoт-Краснодар